На смерть поэта

Михаил Горшенев, больше известный как  Горшок и лидер группы «Король и Шут»,  на прошлой неделе скончался  в своей питерской квартире от передозировки наркотиками.    Похороны  музыканта оказались неожиданно многолюдными. Столько народу  КиШ видел только на своих  самых удачных концертах.

Как и положено на похоронах панка, люди пили, пели и смеялись. Без слез тоже не обошлось.   Поклонники вспоминали  историю создания группы  и ее долгий путь к вершите славы. А началось  все  в далеких 80-х.

Тогда молодой Горшенев   вместе с  другом основал группу, которая начала исполнять  музыку  смешанного стиля: не панк, не рок, не фолк, не индастриал, а что-то общее или среднее.  Их композиции до последнего оставались нераспробованными публикой: уж слишком сильно они выделялись из мейнстрима. В 80-х больше ценился рок, в 90-х эстрадная музыка. Время лирических баллад КиШа пришло только в  нулевых. Да и то довольно быстро миновало.   Тем не менее, КиШ оставил свой  след в истории, а потому  можно считать, что ее лидер и фронтмен Михаил Горшенев ушел в мир иной со спокойной душой.

Его путь был долог и извилист.  Ему часто  приходилось доказывать, что он чего-то  стоит и как человек, и как музыкант.  У него не было предшественников, которые бы заложили для него фундамент,  в его юности   не было самой системы  производства музыки, которая бы могла помочь молодому и явно одаренному музыканту быстрее подняться на вершину  музыкального олимпа.   В этом плане современным исполнителям  намного проще. Они идут уже проторенной дорожкой. А  Горшневу и его поколению приходилось  жить и творить в атмосфере, когда каждый рок-музыкант считался изгоем общества. Впрочем, у Горшка это неплохо получалось.

Всю прошлую неделю  на радио крутили «Разбежавшись, прыгну со скалы»,  «Мертвый анархист», «Жаль, нет ружья».  И все это время  поклонников группы не покидало ощущение   затаенной тоски и грусти.  Вместе  с музыкантом, до конца не принятым и не понятым, уходила целая эпоха.   Неудивительно, что на похоронах  столь многие плакали.  Впрочем, и отходили тоже быстро, как и положено, если хоронишь настоящего панка. «Тяжелый гроб несли к могиле, крутого панка хоронили — смеялись и шутили над тупым его лицом».