В «Гоголь-центре» состоялся премьерный показ «Войцека» Кирилла Серебренникова

Неоконченная пьеса Брюхнера послужила источником вдохновения

«Войцек» Кирилла Серебренникова, поставленный в Латвийском Национальном театре, представили на суд зрителей «Гоголь-центра». Неоконченная пьеса рано ушедшего писателя-романтика Георга Брюхнера пролежала на полке почти семьдесят лет, до того момента как ее решил поставить романтический мистик (или мистический романтик) Кирилл Серебренников. Жанр, в котором написана пьеса, трудно определить одним словом. В ней есть все признаки умирающего романтизма, которые благополучно соседствуют с набирающим в то время силу реализмом.

«Войцек» - новая страница в режиссерской карьере, новая линия, новые акценты, не свойственные худруку «Гоголь-центра». В многочисленных постановках Серебренникова четко прослеживаются две составляющие – социологическая и немного космическая с легким налетом мистики. Если первая видна отчетливо, то вторая играет роль необходимого дополнения, но связь их неразрывна не только в постановке в целом, а и в отдельно взятых мизансценах. Прекрасной иллюстрацией этой двойственности служит «Золотой петушок». В первом и последнем актах – номенклатурная напыщенная публика в Георгиевском зале, а второй акт изобилует зеркалами, гробами и пожирающим все вокруг пламенем пожара.

Место действия – современность

Цирюльник Войцек – этакий мавр наоборот: самый маленький и незначительный человек в армии, которого постоянно унижает начальство, полковой врач использует его для опытов; любовницу, совсем не невинную, убил в приступе ревности. Окружение признает страстность его натуры, но и не может не заметить неповторимую склонность к предвидению: постоянное ощущение близости конца просто преследует его на каждом шагу. Серебренников перенес место действия в современную художественную галерею. Войцек занял место неприметного разнорабочего; капитан стал владельцем этой галереи. В роли врача-садиста выступают художники.

Тема их постоянного изучения и поиска – насилие и смерть. Абстрактная живопись на теле рабочего, наблюдение за его падением, превращением из обычного человека в преступника – все это можно считать частью дьявольского исследования. Духом смерти пропитано все вокруг, даже воздух, кажется, отравлен им. Способствуют этому и соответствующие декорации – белые маски, напоминающие гримасу смерти, череп в качестве реквизита.

Перемены сюжета – «за» и «против»

Изменение сюжета Серебренниковым придало ему ту самую мистику – неуловимую, но ощутимую одновременно. Режиссер своими нововведениями в пьесу своеобразно дает понять – даже творческие люди могут быть обычной серой массой и, равнодушно созерцая все вокруг, не обращать внимания друг на друга. В то же самое время маленький и незаметный для них человечек, настоящий реалистический персонаж и герой романтизма одновременно, представляется как яркая личность в безликой толпе. Конечно, все это можно оспорить, но нельзя отрицать полностью – именно театр грешит подобными отношениями среди людей больше остальных сфер искусства.

Сколько таких Войцеков жили и творили в цехах тетра. Незаметно творили и так же, никем незамеченные, тихо уходили. Проблема, поднятая Серебренниковым, сравнима разве что с документальным жанром, где при отсутствии насилия источником и материалом служит простая жизнь – чужая и незнакомая. И еще одно отличие произведения от постановки состоит в том, что капитан из пьесы Брюхера наверняка проживет долгую и беззаботную жизнь, а галерист без каких-либо объяснений взял да и повесился в своем кабинете.